Видео
Поиск
Спустя более года после захвата Кабула талибами Исламский Эмират Афганистан остается дипломатически изолированным политическим образованием. Хотя талибы значительно укрепили свою власть, режим по-прежнему страдает от острого дефицита легитимности внутри страны и на мировой арене.
Международное сообщество в значительной степени считает Талибан изгоем. Ни одна страна официально не признала Исламский Эмират в качестве законного правительства Афганистана и не нормализовала с ним дипломатические отношения. В то время как талибы ищут решения своей серьезной проблемы с доверием, группа в значительной степени теряет связь с основными потребностями афганцев. Страна по-прежнему полна серьезных проблем: половина ее населения находится на грани голода, а террористические акты, направленные против религиозных и этнических меньшинств, происходят регулярно.
После захвата Кабула Талибан стремился завоевать доверие на международной арене, представляя себя единственной силой, способной стабилизировать и объединить Афганистан после двадцати лет гражданского конфликта. Это старый нарратив, который продвигала радикальная группировка, когда впервые пришла к власти в 1996 году.
Однако, поскольку простая операция по стиранию старой схемы вряд ли сработает в нынешних обстоятельствах, талибы выразили заинтересованность в том, чтобы на этот раз действовать по-другому. Его взгляды на внешнюю политику, кажется, находятся где-то между соблюдением старых привычек и формированием новых моделей.
Талибы по-прежнему придерживаются идеи изоляции Афганистана на глобальном уровне. В своем предыдущем опыте правления талибы обладали ограниченными рудиментарными знаниями в области международной политики и проявляли минимальный интерес к установлению базовых дипломатических отношений с внешними игроками. Их победа над афганскими регулярными войсками и опыт работы на равных с США на переговорах в Дохе еще больше ободрили режим.
Однако, хотя талибы стремятся продолжать свой изоляционизм, травма от падения режима в 2001 году и последующая двухдесятилетняя иностранная оккупация побудили их оценить альтернативные стратегии для своей повестки дня.
На протяжении более двадцати лет Талибан стремился вернуться, и теперь, когда Исламский Эмират снова у власти, радикальная группировка полна решимости предотвратить второе свержение. Недавние события демонстрируют более зрелую, прагматичную внешнюю политику, в которой больше используется дипломатия.
После прихода к власти Талибан стремился наладить теплые дипломатические отношения с несколькими государственными и негосударственными субъектами. В качестве примера можно привести высокопоставленных фигур в иерархии талибов — исполняющего обязанности министра иностранных дел Маулви Амир Хан Муттаки и исполняющего обязанности заместителя министра иностранных дел Шер Мохаммад Аббас Станикзай.
Помимо встреч с официальными лицами иностранных государств, талибы также ведут диалог с известными гуманитарными организациями. Совсем недавно талибы провели переговоры с главой Миссии ООН по содействию Афганистану (МООНСА) Розой Отунбаевой, специальным докладчиком ООН по ситуации с правами человека в Афганистане Ричардом Беннетом и главой Международного комитета Красного Креста (Делегация МККК в Афганистане) Элои Филлион.
Эти действия преследуют двоякую цель: очистить запятнанный имидж талибов и завоевать дипломатический авторитет.
Во-первых, радикальная группировка стремится вбить клин между собой и широко распространенным представлением о Талибане как о группе, движимом бескомпромиссной и строгой исламской моралью. Во-вторых, Талибан стремится обеспечить дипломатический капитал и политическую легитимность на мировой арене.
Хотя еще предстоит выяснить, проистекают ли эти усилия из подлинного духа сотрудничества или из прагматических расчетов, нельзя отрицать, что дипломатическая кампания талибов улучшила их международное положение. В случае успеха группа могла бы быть наделена рядом дорогостоящих прибылей. Получение контроля над замороженными афганскими активами за границей и обеспечение полной мобильности для высокопоставленных деятелей талибов являются одними из самых желанных наград.
До сентября 2022 года основная часть резервов Центрального банка Афганистана — 7 миллиардов долларов — удерживалась базирующимися в США финансовыми учреждениями. Затем Вашингтон перевел половину замороженных афганских активов в совместный швейцарско-афганский трастовый фонд, известный как Афганский фонд.
Фонд был создан для поддержки Центрального банка Афганистана и недоступен талибам. Однако шансы направить средства в Афганистан, избежав при этом контроля со стороны талибов, выглядят мрачно.
Замораживание средств, эмбарго на поставки оружия и запрет ООН на поездки десятков представителей талибов являются одними из самых долговременных мер по сдерживанию группировки.
Отсутствие консенсуса по условиям продления освобождения от запрета на поездки для 13 должностных лиц талибов привело к его приостановке. Будет ли ООН использовать отказ от поездок, чтобы уговорить режим пойти на значимые уступки, остается открытым вопросом. Хотя талибы продемонстрировали сильную сопротивляемость давлению с целью достижения компромисса, их стремление сохранить свою дипломатическую машину может стать причиной перемен.
Хотя талибы добились впечатляющих успехов, политический ландшафт Афганистана по-прежнему меняется. Талибы не осуществляют капиллярного контроля над всеми сельскими районами и не обладают монополией на власть над различными непуштунскими этническими группами.
Очаги сопротивления, разбросанные по стране, продолжают оспаривать власть талибов. Участились изгнания местных лидеров, которые поддержали талибов в их приходе к власти. Результатом является постепенное ослабление влияния радикальной группировки и поредение ее рядов.
Страны всего мира по-прежнему относятся к талибам скептически, но прагматические потребности не допустить, чтобы Афганистан снова стал убежищем для международного терроризма, сдерживать торговлю наркотиками и оказывать гуманитарную помощь афганскому народу, превратили Талибан в почти незаменимого игрока. Радикальная группировка делает ставку на то, что независимо от ее статуса в международном сообществе региональные и глобальные державы будут продолжать искать ее сотрудничества для решения этих насущных проблем безопасности.
Однако остаются две основные проблемы. Во-первых, талибы предприняли мало шагов для решения серьезных проблем безопасности страны. Его словесные заверения по-прежнему звучат неубедительно, и те же патологии, которые запятнали его прошлое правление, такие как целенаправленные убийства таджиков и хазарейцев, насильственные исчезновения и практика вымогательства, похоже, присутствуют и сегодня. Как недавно подчеркнула ООН, гуманитарное положение в Афганистане выглядит мрачным, и Талибан изо всех сил пытается соответствовать основным международным стандартам в области прав человека и уважения к группам меньшинств.
Во-вторых, эндшпиль талибов весьма неуловим. Хотя он стремится узаконить свое лидерство, принимая государственную риторику и позицию, долгосрочные амбиции и внешнеполитические траектории режима по-прежнему трудно предсказать.
