Соглашение предусматривает отказ Австралии от контракта, подписанного в 2019 году с французской судостроительной компанией Naval Group. Переговоры о сделке начались ещё в 2014 году, а после заключения соглашения на 56 миллионов евро 12 дизельно-электрических французских подводных лодок Shortfin Barracuda должны были поступить на вооружение Королевского австралийского ВМФ. Первую подлодку, самую крупную этого класса в истории, согласно контракту предполагалось поставить Австралии в 2027 году.
Теперь Канберра, отказавшись от французских субмарин класса «Барракуда», будет покупать у США и Великобритании атомные подводные лодки. Расходы австралийского военного бюджета в следующем году вырастут на 2,2%. Первая АПЛ должна быть поставлена военно-морскому флоту Австралии в 2040 году.
Соглашение означает передачу Австралии американских ядерных технологий, до этого США подписывали подобный контракт на поставку АПЛ только с Великобританией в 1958 году.
Разумеется, договор о создании AUKUS и разрыв австралийско-французского контракта вызвал яростно-негативную реакцию у Парижа. Министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан назвал действия США, Австралии и Великобритании «ударом ножом в спину» и заявил, что союзники так не поступают. Отменены торжества по случаю 240-летней годовщины Чесапикского сражения во французском посольстве в Вашингтоне, которые были намечены на сегодня. Представитель ВМС Франции, что должен был вылететь на мероприятие, остался в Париже.
Выделим основные причины, по которым стороны решили создать новый оборонный союз.
1. Противодействие Китаю. Флот КНР по оценкам экспертов, недавно подкреплённым докладом Пентагона, является сейчас крупнейшим в мире по числу боевых судов. Практически все последние действия США в Индо-Тихоокеанском регионе направлены против Китая, этому были посвящены последние крупнейшие международные учения, возглавляемые американцами (или проводимые только ими), в Тихом и/или Индийском океане. В частности, ARC 21, Talisman Sabre 21 и крупнейшие трансокеанские военные манёвры со времён Рейгана Large Scale Exercise 21 в этом году. На них, например, отрабатывались удары по спорным Парасельским островам и архипелагу Спратли и высадка на них американского десанта. Антикитайскую направленность учений практически не скрывали. Кроме того, американские и британские авианосцы и другие крупные боевые суда регулярно заходят в Южно-Китайское и Восточно-Китайские моря. Для консолидации своего внешнеполитического успеха в регионе, Байден объявил о том, что на следующей неделе состоятся виртуальные переговоры между членами четвёрки «Quad» (США, Индия, Япония, Австралия).
Австралия участвовала в первых двух учениях, причём для вторых — американо-австралийских TS 21 традиционно предоставила свои военные объекты на побережье Кораллового моря. Китай уже отреагировал на новый оборонный союз, призвав Австралию неукоснительно выполнять Договор о нераспространении ядерного оружия и Договор о безъядерном статусе Южно-Тихоокеанского региона (Договор Раротонга 1985 года). На все масштабные американские учения этого года Китай отвечал своими крупными итерациями в ЮКМ и ВКМ, в ходе которых китайские лётчики и военные моряки отрабатывали удары по американским авианосцам. Модернизация китайского флота сопровождалась его «настройкой» именно исходя из возможного противостояния с США.
2. Противостояние России. Как известно, любые крупные инициативы и мероприятия Пентагона так или иначе имеют в виду Россию. Главный маршрут предполагаемого ядерного удара по России это Арктика — ввиду самого короткого подлётного времени ракет до стратегических объектов и командных пунктов в Центральной России и на Урале — с подлодок в северных морях, а второе основное направление — это Дальний Восток. Любое укрепление позиций США в Тихоокеанском регионе будет в том числе работать и на антироссийские перспективы. И во время учений LSE 21, хотя они прежде всего были антикитайскими, про Россию тоже не забывали — не только в Чёрном и Средиземном море, но и в Тихом океане.
3. Стремление ещё раз подчеркнуть особые отношения между США и Великобританией, которое становится всё сильнее после Брекзита. Отказ Великобритании от официальной евроинтеграции имел одной из целей укрепление сотрудничества с Вашингтоном, теперь создана формальная межгосударственная структура вне рамок НАТО, ещё раз демонстрирующая, кто является главным союзником Вашингтона. Соглашение AUKUS также даёт сигнал силам в Европе, которые выступают за интенсификацию военных интеграционных процессов в Европе параллельно натовским структурам. О том, что при безусловном приоритете для США евроантлантических структур, юго-восточное направление становится для Вашингтона всё важнее. Что, в том числе, может означать возвращение к поднятой Трампом теме увеличения расходов европейских стран на оборону в рамках НАТО — поскольку США усиливают своё внимание Индо-Тихоокеанскому региону.
4. Сигнал США Франции о том, что её слишком независимая оборонная политика не поощряется, и у Вашингтона есть серьёзные рычаги, чтобы подрезать Парижу крылья в области торговли оружием. Франция является третьим экспортёром вооружений в мире, и в последние годы увеличила своё долю в поставках оружия на Ближний Восток, в Индию и Океанию, а также в восточно-европейские и африканские страны. В каждом случае интересы Парижа и Вашингтона пересекаются и могут входить в конфликт.
Более широко — Франция не поддержала вторую войну США против Ирака, а в Афганистане размер её военно-технического участия в ISAF постоянно вызывал критику Вашингтона. Хотя Франция стала полноценным участником НАТО при Шираке, особое мнение Париж высказывает нередко. При этом политика в области производства вооружений остаётся прежней, самостоятельной — в отличие от Великобритании.
Например, в области производства подводных лодок Лондон после Второй мировой войны предоставлял контракты американским компаниям, которые строили британские субмарины и боеприпасы к ним по американским лекалам, с особым энтузиазмом ориентируясь на класс «Огайо» и ракеты «Трайдент» и «Томагавк». Производственной самостоятельности Великобритания в этой сфере достигла только при проектировании АПЛ класса «Трафальгар» и торпед «Скайфишер». И то частичной, поскольку новейшие британские АПЛ класса «Астьют» по-прежнему оснащены американскими томагавками.
Франция же в производстве подводных лодок и вооружения к ним после WWII ориентировалась на собственные силы и собственных производителей. Хотя, разумеется, без влияния американских конструкционных моделей подлодок классов «Огайо», «Стёрджент» и «Лос-Анджелес» на, скажем, классы «Рюби» и «Триумфан» тоже не обошлось, но они касались не самых главных частей субмарин, например, планшайб. В целом же французские подлодки и их оружие представляют собой вполне самостоятельные произведения национальных оборонных компаний, которые имеют хорошую репутацию на мировых рынках.
Франция рассматривает Индо-Тихоокеанский регион как одну из важных зон своего влияния, прежде всего потому, что здесь расположены их заморские территории — Французская Полинезия (с ядерным полигоном на атолле Муруроа), Новой Каледония и Реюньон.
5. Австралия, наконец, получила статус привилегированного партнёра в англо-саксонском союзе. В последние годы Канберра постоянно увеличивала оборонные расходы и, по данным SIPRI (Стокгольмского международного института исследования проблем мира), занимает четвёртое место среди крупнейших мировых импортёров оружия — после Саудовской Аравии, Индии и Египта — опережая Китай. Покупки Австралией оружия увеличились со 103 миллионов долларов США в 2019 году до 396 в 2020.
Австралия регулярно участвует в военных операциях США, предоставляя солидные армейские контингенты. При этом практически не выходит из колеи внешней политики США, в последние годы особенно активно педалируя русофобскую и антикитайскую риторику англо-американских партнёров. Теперь Австралия будет награждена официальным союзническим статусом с ними, и, очевидно, будет иметь крупную военно-морскую базу АПЛ — скорее всего в Квинсленде. Несколько омрачает успех Австралии, США и Британии только то, что Новая Зеландия сразу заявила, что будет придерживаться своих международных договорённостей и никакие АПЛ в свои территориальные воды не пустит.
6. Индия, Япония и Тайвань вполне могут быть довольны созданием нового тройственного оборонного союза — из-за его антикитайской направленности. Для Дели Пекин постепенно вытесняет Исламабад в качестве противника номер один. Противостояние Китаю касается и экономики и военной сферы. Индийский «Восточный пакт» прямой конкурент китайскому «Один пояс — один путь». Ну а прошлогодний приграничный конфликт из-за спорного района Аксайчин делает Китай вполне реальным военным противником. Это подтверждает и то, что Индия модернизирует свой флот, особенно подводный, исходя именно из возможного противостояния с Китаем.
Япония, как и Индия, считает Китай главным потенциальным противником (не забывая, конечно, о России) — прежде всего по причине спорного архипелага Сенкаку (в китайском варианте Дяоюйдао). Но в отличие от японско-российского территориального спора, который у Токио нет шансов разрешить силой, конфликт из-за Сенкаку вполне может подвигнуть Китай к возвращению островов. Как и в случае с Тайванем, ПВО которого в последние полгода регулярно наблюдают «залёты» десятков китайских бомбардировщиков и истребителей в своё воздушное пространство (в этом месяце заскочили очередные 19), гарантом безопасности выступают США, поэтому и Токио, и Тайпей воспринимают любые антикитайские инициативы Соединённых Штатов в регионе позитивно.
Новый оборонный союз, однако, сильно обидел Францию, которая теперь вполне может усилить диалог в регионе с Китаем и тщательно изучить возможность улучшения отношений с Россией, параллельно рассматривая перспективу лоббирования интенсификации военной интеграции в рамках ЕС в пику интересам США. При этом российский МИД вчера справедливо напомнил Франции, что она сама не может рассматриваться как надёжный партнёр по оборонной торговле, поскольку сорвала контракт с РФ на поставки вертолётоносцев типа «Мистраль», волюнтаристски мотивируя это событиями Крымской весны и вооружённого восстания на Донбассе. Но, как известно, всегда есть шанс исправится.