Видео
Поиск
Не первая угроза
Додик не в первый раз делает громкие заявления о возможном выходе сербов из состава Боснии. Наиболее жёстко он высказывался на эту тему в период споров о том, когда сербской части БиГ отмечать свой день государственности. В 2015 году боснийский Конституционный суд запретил праздновать Дан Републике Српске (День Республики Сербской) 9 января - в день, когда за 23 года до этого депутаты от боснийских сербов, покинули парламент Боснии в ответ на требование Изетбеговича независимости от СФРЮ и почти сразу, провозгласили создание «Республики Сербского народа Боснии и Герцеговины из Боснийской Краины и восточной Боснии». 28 февраля была принята Конституция Республики Сербской.
То решение Конституционного суда вызвало недоумение даже у лидера хорватской общины Боснии Драгана Човича, который заявил, что каждый народ страны имеет право отмечать свои национальные праздники, когда посчитает нужным. Добавив, что «решение Конституционного суда надо уважать», Чович тем не менее появился в Баня-Луке на праздновании Дня Республики Сербской в 2016 году.
25 сентября 2016 года боснийские сербы провели референдум — первый значимый за двадцать с лишним лет (с тех пор, когда они отвергли план Оуэна-Вэнса), на котором более 99% участвовавших высказались за празднование 9 января Дня Республики Сербской как национального праздника. Но решение Конституционного суда Боснии никто с тех пор не отменил. Официально День независимости Боснии отмечается 1 марта в годовщину референдума об отделении БиГ от Югославии, но в Республике Сербской, естественно, этот день за праздник не считают. А 9 января является в сербской части Боснии государственным праздником и выходным днём.
Тогда Бакир Изетбегович, сын Алии Изетбеговича, проамериканского президента Боснии и лидера боснийских мусульман времен гражданской войны выступил с инициативой проверки законности референдума. Младший Изетбегович заявил, что плебисцит боснийских сербов является лишь пробным камнем для предстоящего референдума об отделении РС от боснийской федерации. На что лидер сербов в Боснии Милорад Додик, убежденный сербский националист, ответил: «Референдум действительно возможен в случае попытки сараевских властей решить проблему празднования Дня Республики Сербской силовым путем».
Ещё раз вопрос отделения сербов от Боснии и Герцеговниы резко был поставлен Додиком в январе 2019 года. Впрочем, тогда обращение бошняцкой националистической партии СДА (Stranka demokratske akcije, Партия демократического действия) в Конституционный суд Боснии и Герцеговины о необходимости переименования Республики Сербской вызвала резко негативную реакцию у всех ведущих политических партий РС. С осуждением такого предложения выступил не только Додик, но и его главные политические оппоненты - лидер партии СДС Вукота Говедарица и глава партии ПДП Бранислав Боренович.
СДА, основанная в 1990 году Алией Изетбеговичом, лидером бошняцких националистов времен гражданской войны 1992-95 годов — и возглавляемая сейчас его сыном Бакиром, тогда привела аргумент о том, что упоминание в названии слова «сербская» является дискриминацией по отношению к двум другим народам Боснии и Герцеговины - бошнякам и хорватам.
Учитывая негативное отношение США и ЕС к боснийским сербам и сильнейшие ирредентистские тенденции в Республике Сербской, абсурдное предложение Бакира Изетбеговича вызвало единение и рост антизападных настроений среди сербского народа БиГ, которое можно было сравнить только с тем, что было после решения Конституционного суда об отмене Дня Республики Сербской.
О толковании событий в Сребренице договориться невозможно
В этот раз Милорад Додик говорит, что единоличное решение Инцко просто не оставляет сербам выбора, кроме как проводить референдум о независимости. Поскольку, по его словам, которые вполне соответствуют действительности, ни один нормальный серб не потерпит одностороннего толкования событий в Сребренице и её окраинах в 1992-95 годах в пользу мусульман.
Это лето ознаменовалось пикировкой резолюций по поводу трагедии времён гражданской войны в Боснии в этой «безопасной зоне», находившейся по контролем ООН. В начале июля Скупщина Сребреницы приняла постановление о страданиях сербского народа в Сребренице в 20 веке и осудила все преступления, совершенные против сербов, как и против представителей всех других народов, на территории бывшей СФРЮ. Принятие документа стало ответом на одностороннюю резолюцию Парламента Черногории по Сребренице. В ней ничего не говорилось о жертвах среди сербского мирного населения с 1992 по 1995 год в деревнях вокруг Сребреницы, в общинах Братунац, Зворник, Миличи, в результате регулярных военных преступлений со стороны 28-ой мусульманской дивизии под командованием Насера Орича. Тогда было убито 3870 сербов.
Однако деятельность Орича и его подельников в отношении сербов Подринья никак не вписывалась в картинку, созданную вокруг Сребреницы западными СМИ. События в «демилитаризованной зоне» после освобождения её сербами 11 июля 1995 года стали основой истории, согласно которой армия Республики Сербской под командованием генерала Ратко Младича убила в городе и окрестностях 8372 мусульман, большинство из которых якобы были мирными жителями.
При этом серьёзных доказательств этому представлено не было. Сейчас на мемориале в селении Поточари захоронено более 4000 человек, но сколько из них являются мирными жителями, сколько погибло после вхождения в город сербов — установить невозможно. Несколько высших чинов ООН в своё время подали в отставку в связи с трактованием тех событий. Количество захороненных постоянно увеличивалось за счёт тех, кто не имел к Сребренице никакого отношения или не находился в этом районе в годы Гражданской войны, также пополняли его умершие естественной смертью. Наиболее иллюстративный пример фальсификаций был раскрыт, когда директор Мемориального центра «жертв Сребреницы» в Поточарах Эмир Сулягич был вынужден признать, что его отец умер своей смертью в 1992 году и потом был похоронен как «жертва геноцида».
Сребреница использовалась США и Евросоюзом как повод для введения санкций против боснийских сербов и Югославии, а затем и для бомбардировок авиацией НАТО сербских войск в БиГ. Хотя МТБЮ и Гаагский суд назвали события в зоне безопасности «Сребреница» геноцидом мусульман, в Совете Безопасности ООН Россия в 2015 году наложила на такую трактовку вето. Из показаний сербских военных перед МТБЮ и свидетельств представителей «голубых касок» UNPROFOR можно заключить, что в Сребренице действительно имели место репрессалии в отношении пленённых бошняков-комбатантов (несколько сотен человек, назывались числа от 300 до 700) - в отместку за убийства мирных сербов в 1992-95 годах. Расстрелы военнопленных также являются грубым нарушением Международного гуманитарного права, однако это не массовые убийства мирных граждан — и тем более не геноцид. Большинство пленных были членами 28-ой мусульманской дивизии, которые остались в живых, пытаясь с боями вырваться из окружения в Сараево.
Должность преткновения
Одностороннее решение Инцко о внесении поправок в боснийский Уголовный кодекс было принято на фоне всё усиливающихся противоречий по поводу его должности как таковой. На прошлой неделе Россия и Китай внесли в Совет Безопасности ООН резолюцию о ликвидации летом 2022 поста Высокого представителя ООН (UN OHR) по Боснии и Герцеговине. В документе необходимость упразднения должности аргументировалась тем, что она вводилась сразу после войны по Дейтонскому соглашению для стабилизации ситуации, но теперь она больше не нужна и является скорее дестабилизирующим и контрпродуктивным фактором, ограничивающим независимость Боснии, которая сама способна решать свою судьбу. Однако 3 других постоянных члена Совбеза ООН и 10 временных принятие резолюции провалили — просто воздержавшись при голосовании.
Внося резолюцию в СБ ООН, Россия и Китай ставили целью преодоление кризиса в связи с назначением нового Высокого представителя — вместо Инцко. Поскольку кандидатура Кристиана Шмидта не устраивает Республику Сербскую, как не удовлетворяет её и продление мандата HRO само по себе, РФ и КНР предлагали компромиссный вариант — пролонгацию полномочий ВП ООН по БиГ до 31 июля 2022 года, а затем ликвидацию должности.
Пост Высокого представителя ООН по Боснии был введён для имплементации Дейтонского договора 1995 года — на Боннско-Петербургском и Мадридском заседаниях Совета по Выполнению мирного соглашения (PIC). 27 февраля 2007 года Совет решил прекратить мандат Высокого представителя с 30 июня 2008 года. Однако в феврале 2008 года было принято решение продлить мандат на неопределённый срок. 27 мая послы стран Руководящего комитета Совета по выполнению мирного соглашения по Боснии и Герцеговине (РК СВМС) приняли решение о назначении Кристиана Шмидта Высоким представителем без согласия России (члена комитета и одного из гарантов выполнения Дейтонского договора) и Республики Сербской.
Россия указывает на то, что согласно Приложению 10 к Дейтонскому соглашению участие СБ ООН в назначении нового Высокого представителя по Боснии безальтернативно и любая кандидатура, которую будут проталкивать в обход главной руководящей структуры в международном праве, нелегитимна. Шмидт может вступить в должность 1 августа и прийти на смену Инцко, который занимал пост 12 лет.
В свою очередь Ричард М. Миллс, представитель США в Совете Безопасности, отметил, что закрытие офиса OHR обусловлено положениями «5+2», принятыми в 2008 году при поддержке всех членов Руководящего совета СВМС, включая Россию. Однако дилемма в том, что эти условия весьма расплывчаты: распределение собственности между государством и другими уровнями власти, решение проблемы военного имущества, выполнение Заключительного решения по округу Брчко, налоговая устойчивость БиГ и стабильность управления страной. Как видим, точное выполнение этих норм определить практически невозможно, что даёт возможности для субъективного трактования и бесконечного продления мандата.
Главная же проблема в том, что Приложение 10 к Дейтонскому договору и последующие спецификации предусматривают то, что Высокий представитель ООН имеет очень широкие полномочия, а его решения не могут оспариваться и вступают в силу сразу после принятия. Договор, который был подписан ещё во времена министра иностранных дел Андрея Козырева и полного следования РФ в фарватере американской внешней политики, содержит не самые выгодные условия как для Республики Сербской, так и для России. Прежде всего это касалось контроля над территорией — вместо 75%, фактически находившихся в руках сербов, им досталось лишь 49%. И должность ВП БиГ, и его полномочия вполне укладывались в такую парадигму. Не случайно первым этот пост занял известный русофоб и сербофоб Карл Бильд.
На конференции PIC в Бонне 9 и 10 декабря 1997 года OHR был наделён полномочиями вводить и изменять законы, вносить поправки в Конституцию БиГ, отстранять от должности избранных и назначенных лиц.
Например, после того, как власти двух энтитетов не приходили к согласию, Высокий представитель своими решениями ввёл флаг и гимн БиГ, законы о гражданстве, Совете министров БиГ, о местной власти, Закон о выборах в Боснии и Статуте города Мостара. Он также отменял решения Центральной избирательной комиссии после выборов, отстранил от должности двух членов Президиума БиГ, нескольких членов парламентов и местных собраний и запретил им занимать какие-либо официальные государственные должности, участвовать в выборах. Местные законы отменялись как нарушающие Дейтонское мирное соглашение.
Позже большинство решений о запрете политической деятельности для лиц и партий были отменены новыми решениями Управления Высокого представителя. В общей сложности в период с 1997 по 2011 год благодаря боннским полномочиям УВП вынесло около 900 различных решений.
Нынешний Высокий представитель в БиГ Валентин Инцко, когда его спрашивали, почему он не использует эти полномочия, сказал, что «в международном сообществе нет соответствующего климата». Теперь же представитель Австрии заявил, что прошло время навязать некоторые решения извне.
Такое навязывание в атмосфере, когда ни в самой Боснии, ни в международном сообществе в целом, нет согласия относительно необходимости продолжения мандата ВП БиГ, выглядит по меньшей мере странным. Сербам на зря очень не нравится УВП, поскольку в связи с вышеупомянутыми факторами, Высокий представитель обычно занимал в конфликтах прозападную позицию, и его решения были чаще всего направлены против сербских властей и политиков.
Босния и Герцеговина, как и любое искусственное государственное образование, отличается крайней неустойчивостью и турбулентностью. Тем более память о событиях гражданской войны первой половины 1990-х никуда не делась. Столь резкое и однозначно антисербское решение Инцко может окончательно взорвать ситуацию в стране. Поскольку для сербов поправка в Уголовный кодекс о признании геноцида мусульман в Сребренице является абсолютно неприемлемым, то на этот раз угрозы Додика выглядят реальными, а результаты возможного референдума об отделении РС от Боснии — абсолютно предсказуемыми.
В такой ситуации может не остаться выбора и для России, которая видела главную выгоду Дейтонского соглашения в невозможности вступления БиГ в НАТО, а, следовательно, и в ЕС. Однако попытки продавить новую кандидатуру ВП по Боснии в обход России неизбежно поставит новые вопросы о его легитимности, а далее — и о возможности дальнейшего существования единого государства. В конечном итоге, всё может закончиться очередной перекройкой границ, тем более что «формула Кристофера», по которой в центре Европы не должно было создаваться нового мусульманского государства, отошла в прошлое после одностороннего признания США и их союзниками Косово.
Пока Додик заявил, что отдаёт вопрос в компетенцию Народной скупщины РС, предрекая «политическое восстание». Говорить о том, что Баня-Лука пойдёт на объявление референдума об отделении (и последующем присоединении к Сербии), конечно, надо с большой долей осторожности. Во многом из-за позиции официального Белграда, который с маниакальной настойчивостью говорит о «безальтернативности европейского пути» для Сербии и не хочет конфликтов с Брюсселем. Но у сербского правительства по-прежнему есть серьёзнейший ограничивающий фактор — патриотически настроенное большинство сербского народа. В любом случае, если «международное сообщество» будет вести себя в вопросе с Высоким представителем ОНН, как слон в посудной лавке, хрупкое равновесие в Боснии может рухнуть. Как и само это образование.
