Видео
Поиск
Вскоре после падения Сайгона в 1975 году американский полковник оказался в конференц-зале с полковником из Северного Вьетнама. Не в силах защитить честь своей страны после самого громкого поражения в ее истории, американец высказал мысль: «Знаете, вам так и не удалось победить нас на поле боя». На что вьетнамский офицер ответил: «Это может быть правдой, но это уже не имеет значения».
Эта ситуация высветила окончательную неудачу Соединенных Штатов во Вьетнаме: превратить свою превосходящую военную мощь в прочное политическое урегулирование, отвечающее их интересам.
Такая проблема одинакова для всех стран, которые ведут боевые действия, но снова и снова она оказывалась особенно серьезной проблемой для Соединенных Штатов. В Ираке президент Джордж Буш часто демонстрировал зацикленность на потерях противника, приводя в бешенство подчиненных военных, которые понимали, что они не могут просто пробивать себе путь к победе. В Афганистане военные достижения Соединенных Штатов оказались бессмысленными: не сумев превратить свою военную мощь в переговорную силу, Вашингтон в конечном итоге был вынужден выбирать между уходом войск и бесконечной оккупацией далекой страны. В конце концов он выбрал первое, и его предприятие закончилось неудачей.
Если Китайская Народная Республика вторгнется на Тайвань в недалеком будущем, Соединенные Штаты столкнутся с еще одним испытанием не только своей боеспособности, но и своей способности выработать прочное политическое урегулирование, отвечающее их интересам и интересам их партнеров. Масштабность задачи усугубляется тем фактом, что, по крайней мере на публике, Соединенные Штаты по понятным причинам сосредоточены на сложном и высоком военном аспекте тайваньского конфликта, а не на задачах, связанных с достижением мира, который последует за ним. Хотя внимание к военным вопросам, конечно, уместно, отсутствие внимания к политическому уравнению, которое возникнет даже после победы по лучшему сценарию, является причиной долгосрочных проблем.
Как и в Ираке, Афганистане и бесчисленном количестве других театров военных действий – хотя и по разным причинам – победа на поле боя в войне за Тайвань вряд ли автоматически принесет победу в последующем мире. Причины этого разнообразны, как военные, так и политические, и связаны с характером Китая как воюющей стороны, положением Тайваня и стимулами Соединенных Штатов.
Одним из факторов, который не позволит победе на поле боя в конфликте вокруг Тайваня автоматически превратиться в успешный послевоенный мир, является качество, которое отличает Китай от любой другой воюющей стороны, с которой Соединенные Штаты когда-либо непосредственно сталкивались: его статус ядерной державы. Этот очевидный факт, несмотря на публичное обещание Пекина не использовать свой ядерный арсенал, кроме как в качестве возмездия за ядерную атаку, будет определять конфликт независимо от того, будет ли преодолен ядерный порог. Перспектива ядерного возмездия наложит значительные – хотя часто не обсуждаемые – ограничения на военные цели Соединенных Штатов.
Мало того, что Вашингтон, вероятно, не сможет рисковать прямым нападением на китайский режим, а тем более пытаться уничтожить его, он также будет вынужден проявлять осторожность при нападении на цели на материке. В результате Китай, вероятно, сохранит не только значительную промышленную базу для восстановления своих вооруженных сил после конфликта, но даже значительное количество нетронутых военных активов.
Столь же серьезна угроза перехода ядерного арсенала Китая в более опасные (то есть менее предсказуемые) руки, если Соединенные Штаты фатально подорвут правящий режим. Во время войны, если рушащаяся политическая ситуация в Китае вызывает голоса более резкие и менее рациональные, чем правители страны, Вашингтон, скорее всего, будет стремиться избежать условий мира, настолько унизительных, что они свергнут существующую систему и толкнут страну в политическую пропасть.
Даже в случае поражения Китай сохранит не только скрытую военную мощь и ядерные козыри, но и – если Соединенные Штаты смогут ему помочь – очень ирредентистское, агрессивное руководство, которое в первую очередь начало пока еще гипотетическую тайваньскую войну.
Сохранение правящего режима Пекина и его военной мощи будет представлять угрозу миру, который последует за тайваньским конфликтом, по той простой причине, что правители Китая не могут позволить себе отказаться от своих усилий по поглощению острова, даже после неудачного вторжения.
Поскольку мирная интеграция почти наверняка не будет приоритетом у правителей Китая. У них не останется иного выбора, кроме как хотя бы надежно подготовиться к военному воссоединению. Действительно, национальный нарратив вокруг Тайваня настолько силен, что это, вероятно, произойдет при большинстве китайских режимов, даже если коммунистическая партия падет. В отсутствие решительных действий со стороны Вашингтона вопрос, который будет определять мир на Тайване, будет заключаться не в том, попытается ли Китай снова захватить остров, а в том, как долго Соединенные Штаты могут рассчитывать на то, что мир продлится до того, как он это сделает.
Вашингтон, таким образом, стоит перед трудным выбором. Одним из них было бы сохранение бессрочного военного превосходства в обычных вооружениях в окрестностях острова – сложная и трудная задача, учитывая обязательства США в других местах, экономическую мощь и близость Китая, а также зацикленность Пекина на острове. Во-вторых, попытаться решить этот вопрос раз и навсегда, накрыв Тайвань ядерным зонтиком и приняв на себя риски, присущие бессрочному ядерному противостоянию, как во время Холодной войны.
Первая цель сомнительна, учитывая преимущество Китая в регионе; последняя – так далеко превосходит историческую политику Вашингтона в отношении Тайваня по смелости – нынешняя администрация сопротивляется принятию обязательств даже по обычной защите острова – что трудно себе представить.
В течение удивительно короткого промежутка времени, даже после успешной защиты Тайваня, Вашингтон может столкнуться с ситуацией, мало чем отличающейся от сегодняшней: надвигающейся угрозой очередного китайского нападения на Тайвань и очередным набором трудных решений.
Если Вашингтон хочет избежать порочного круга конфликта или постоянной угрозы конфликта с Китаем из-за Тайваня, ему потребуется более смелая политика, чем попытки сгладить разногласия с Пекином после войны. Одного поражения сил вторжения будет недостаточно, чтобы заключить тайваньский мир.
Учитывая трудности, присущие обычному или ядерному сдерживанию даже после крупной победы, прежде чем Вашингтон предпримет то, что может быть всего лишь первой из нескольких фаз тайваньского конфликта, он должен подумать, готов ли он пойти на риск, необходимый для достижения мира, который за этим следует.
