Видео
Поиск
Он отметил, что стороны договорились создать две рабочие группы. Одна займется принципами и задачами будущего контроля над вооружениями, а вторая — «железом», «то есть потенциалами сторон в этой сфере, а также действиями друг друга, которые могут иметь стратегический эффект».
Кроме того, он добавил, что российско-американская консультативная комиссия по Договору о стратегических наступательных вооружениях начнёт работу в Женеве 5 октября. Также стороны достигли «медленного прогресса» в области кибербезопасности, что «само по себе тоже хорошо».
В Госдепе США по итогам дискуссии в Женеве заявили, что переговоры были интенсивными и предметными. Ведомство также подтвердило договоренность создать две межведомственные группы по стратегической стабильности.
Как известно, единственным договором, регулирующим двусторонние ядерные отношения между Россией и США, остаётся СНВ-3 — после выхода США из договора по ПРО и ДРСМД. Срок соглашения, подписанного Медведевым и Обамой в 2010 году в Праге, истекал 5 февраля 2021, но по взаимной договорённости был продлен на 5 лет. При предыдущем президенте США возникли определённые сомнения в том, что прологанция состоится, поскольку Трамп заявлял, что его страна согласится на это только, если к договору присоединится Китай.
Тем не менее администрация Байдена СНВ-3 благополучно продлила, была также создана двусторонняя рабочая группа по стратегической стабильнгости, в которой Россию представляет Михаил Рябков. Напомним, что договору 2010 года Россия и США должны сократить число ядерных боезарядов на развернутых средствах доставки — до 1 550 единиц каждая, а количество развернутых межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет на подводных лодках и тяжелых бомбардировщиков — до 700. СНВ-3 считается самым спокойным из всех российско-американских соглашений по ядерному разоружению, поскольку выгоден обеим сторонам.
Работа женевской комиссии показывает, что практический диалог по взаимовыгодному разоружению продолжается, получив определённый импульс после июньского саммита Путина и Байдена. Очевидно, что откровенно односторонние меры, вроде договора СНВ-2, заключённого в 1992 году Клинтоном и страшим Бушем и абсолютно (и даже преступно) невыгодного России, сейчас уже невозможны. Однако всё равно просачивается информация, что американцы пытаются включить в будущий модифицированный документ гиперзвуковое оружие, в разработке которого они, по мнению экспертов, отстали от нашей страны на 10-15 лет. Проведённое на днях успешное испытание агентством DARPA созданной компанией Raytheon гиперзвуковой ракеты HAWC (Hypersonic Air-breathing Weapon Concept) скоростью в 5 Махов, мало что меняет.
Полетел только макет, до боевой готовности ещё далеко. Например, от первого неуправляемого пуска прототипа крылатой ракеты Tomahawk до завершения испытаний прошло шесть лет, и лишь через три года была достигнута её эксплуатационная готовность. В то время как в России ракеты «Авангард» и «Кинжал» уже на боевом дежурстве, ведутся испытания авиационной ракеты дальнего действия Х-95 и тактических ракет «Гремлин» и «Острота» Поэтому любые ограничения в области гиперзвука сейчас для России недопустимы. Как и всякого рода масштабные видоизменения в глобальной конструкции ядерного паритета — о них сейчас в условиях численного превосходства ВС стран НАТО над российском армии просто не может быть речи.
Привлечение же к работе над модифицированным соглашением Китая сейчас имеет скорее популистские и футуристические цели, поскольку КНР пока не способна вести полномасштабную ядерную войну, а Россия и США остаются единственными двумя странами на Земле, которые способны нанести друг друг неприемлемый ущерб. Иными словами уничтожить одна другую.
Вызывает интерес и сотрудничество в области кибербезопасности. Ведь откровенный популизм американской стороны, чьи спецслужбы регулярно обвиняют в атаках на американские правительственные учреждения и частные компании «русских хакеров», а недавно заявили, что кибератаки по всему миру против правительственных и частных целей ведёт ГРУ.
Между тем, если отойти от популизма, то исполнители большинства самых громких киберпреступлений последнего года в США — на компании Colonial Pipeline, Solar Winds, Kaseya, JBS и другие — уже известны, и Россия к ним отношения не имеет. А все попытки увязать хакерские группировки REvil или DarkSide с нашей страной находятся на уровне оценочных суждений и медиакомпаний и имеют главный недостаток — отсутствие доказательств. И здесь на прагматическом уровне взаимодействие было бы действительно продуктивно — если американская сторона, конечно, заинтересована в поимке настоящих киберпреступников. Для этого даже можно несколько отвлечься, например, от кибернападений, которые осуществляют прямо и косвенно американские IT-гиганты на российские медиакомпании и российскую медиасферу.
Нынешняя американская администрация действительно несколько смягчила свою международную политику — главная иллюстрация чему вывод американских войск из Афганистана и запланированный до конца года окончательных уход «джи-ай» из Ирака. А продолжающийся двухсторонний диалог в Женеве ещё одно тому доказательство. Американцы понимают, что сотрудничество с Россией в области контроля над вооружениями и кибербезопасности им выгодно, поэтому они его и ведут. Тем не менее должно говорить лишь о робких шагах к диалогу, тогда как конфронтация продолжается шагами гигантскими.
Чего стоит только недавняя поправка к оборонному бюджету США, принятая неделю назад комитетом Палаты представителей, которая предполагает введение санкций против 35 российских чиновников. В этот список попала практически вся российская политическая элита, включая премьер-министра и главу администрации президента. Нет там разве что самого Путина. Вероятно, радикально-безумная поправка всё же не будет одобрена — либо Конгрессом, либо Президентом. Но то, что ей дали ход, само по себе в очередной раз подчёркивает — крайне агрессивная политика и риторика американского истеблишмента в отношении России никуда не делась и не денется, а США остаются главным военным, геополитическим, экономическим противником нашей страны. Но всё же прагматический диалог в стратегических областях, в которых взаимовыгодное сотрудничество возможно, даёт повод для лёгкого оптимизма.
