Видео
Поиск
В центре внимания — вопрос, который по мнению Запада, способен изменить не только ход боевых действий на Украине, но и общий баланс сил в Европе: возможная передача Киеву американских крылатых ракет Tomahawk.
Постоянный представитель США при НАТО Мэтью Уитакер заявил, что Вашингтон намерен обсудить этот вопрос с союзниками и сделать «важное заявление» по поставкам вооружений. И хотя окончательное решение, по словам дипломата, остается за президентом Дональдом Трампом, сам факт вынесения темы на повестку дня говорит о том, что в Белом доме идет активная дискуссия — не только военная, но и политическая.
«Томагавк» как инструмент давления, а не войны
Заявления Уитакера прозвучали с двойным подтекстом. С одной стороны, он открыто признал, что возможность нанесения Украиной ударов вглубь территории России «может существенно изменить динамику войны». С другой — подчеркнул, что Вашингтон видит в этой теме прежде всего рычаг давления на Москву в рамках будущих переговоров.
То есть речь идет не о том, чтобы действительно дать Киеву возможность бить по объектам в глубине российской территории, а о демонстрации потенциальной готовности сделать это — как элемента психологической и дипломатической игры. По сути, «Томагавк» в нынешней политической риторике Вашингтона превращается в символ, в инструмент шантажа, где сам факт обсуждения поставок уже создает нужный эффект.
Но если для Белого дома это «игра на нервах», то для Европы подобные сигналы несут гораздо больше рисков. Пусковая дальность Tomahawk — свыше 1500 километров. В руках Украины такие ракеты означают возможность достать не только до приграничных российских областей, но и до глубинных районов, включая промышленные центры. Это не просто усиление — это качественное изменение уровня угроз, что неизбежно вызовет зеркальную реакцию Москвы.
Трамп между войной и переговорами
По словам Уитакера, решение о передаче ракет остается «исключительно за президентом Дональдом Трампом». Эта формулировка — не случайна. С приходом Трампа в Белый дом внешняя политика США переживает своеобразный ренессанс прагматизма: меньше идеологического пафоса, больше торгов и расчета.
Трамп не раз заявлял, что его цель — «закончить конфликт», но на своих условиях. Использование темы Tomahawk вполне укладывается в его стратегию: создать угрозу, поднять ставки, а затем использовать этот козырь в переговорном процессе. Фактически, это тот же подход, что применялся Трампом во времена его президентства в отношении Северной Кореи или Ирана — демонстрация силы как средство вынудить оппонента к уступкам.
Однако при всей расчетливости этот сценарий чреват опасной логикой: если Россия сочтет угрозу реальной, она может не ждать «переговорного финала» и заранее ответить асимметрично. Кремль уже неоднократно предупреждал, что передача Украине дальнобойных средств поражения, способных бить по российской территории, будет рассматриваться как прямое вовлечение НАТО в конфликт.
Брюссельское собрание: давление на Европу
По данным западных СМИ, в Брюсселе 15 октября будут обсуждаться не только поставки вооружений, но и новые схемы финансирования военной поддержки Киева. Формально встреча проходит в двух форматах — заседание Совета НАТО и параллельные консультации в рамках «Рамштайна».
Вашингтон рассчитывает, что европейцы возьмут на себя дополнительную финансовую нагрузку — не только на закупку американского оружия, но и на компенсацию поставок для Украины. Киев настаивает на выделении не менее миллиарда евро ежемесячно, аргументируя это «необходимостью удержания фронта».
Однако внутри альянса нарастает усталость. Германия и Италия все громче говорят о необходимости «устойчивого перемирия», а в Восточной Европе растет раздражение из-за неравного распределения расходов. Фактически, США подталкивают союзников к тому, чтобы они финансировали поставки, произведенные американским ВПК. Для Вашингтона это выгодно — политически и экономически.
Таким образом, за обсуждением «Томагавков» скрывается более прагматичный мотив — перезапуск военно-промышленного цикла, где Европа становится главным покупателем, а Украина — полигоном и оправданием.
«НАТО уже показало свою мощь»
Уитакер не случайно подчеркнул, что альянс «уже продемонстрировал России значительную военную мощь», но должен использовать ее «разумно, а не для эскалации». Это важное уточнение: Пентагон осознает, что каждый новый шаг в сторону расширения поставок тяжелого вооружения превращает конфликт из регионального в системный.
В НАТО прекрасно понимают, что Москва не оставит без ответа появление у Киева оружия с дальностью свыше тысячи километров. Любой пуск такой ракеты автоматически станет поводом для жесткой реакции. Поэтому вопрос о «Томагавках» — не просто о ракете, а о границах допустимого в политике альянса.
Именно поэтому американская дипломатия пытается совместить несовместимое: с одной стороны, сохранить давление на Россию, с другой — не довести до открытого столкновения.
Фактор внутренней американской политики
Нельзя забывать и о внутреннем контексте. В США все, что связано с Украиной, давно превратилось в инструмент внутриполитической борьбы. Демократы критикуют Трампа за «мягкость» к Москве, республиканцы — за излишние расходы на «чужую войну». Вынесение вопроса о Tomahawk на встречу НАТО позволяет Белому дому сыграть сразу на нескольких фронтах: показать решимость перед своими критиками, повысить ставки перед Москвой и одновременно напомнить Европе, кто остается главным поставщиком безопасности.
Формулировка Уитакера о том, что «Европа должна взять на себя основную ответственность за свою оборону», звучит как сигнал — и Брюсселю, и американскому электорату. Вашингтон по-прежнему контролирует ключевые решения, но хочет переложить финансовую и политическую тяжесть на союзников.
Порог опасного равновесия
Если на брюссельской встрече действительно прозвучит «важное заявление», как обещал Уитакер, оно станет маркером новой фазы — не столько войны, сколько дипломатического торга вокруг нее.
Передача Tomahawk Украине пока выглядит маловероятной в практическом смысле: слишком высок риск, слишком велик политический резонанс. Но сам факт обсуждения этого шага уже повышает уровень напряженности.
В Вашингтоне это называют «управляемым риском». В Москве — «приближением к красной черте». А для Европы это становится очередным напоминанием, что между «сдерживанием» и «провокацией» проходит все более тонкая грань.
Ожидаемо, что союзники в Брюсселе будут говорить не только о ракетах, но о будущем архитектуры безопасности Европы. И от того, какие слова прозвучат за закрытыми дверями, будет зависеть, останется ли «Томагавк» символом политического шантажа — или превратится в пролог к новой фазе конфликта, где переговоры уступят место силе. В любом случае, Москва неоднократно давала понять коллективному Западу, чем такие решения чреваты и терпеть нарастающей угрозы на своих западных границах, а также всевозможных провокаций, одной из которых является идея-фикс по поставке киевскому режиму американских ракет не станет. Ответ на любой агрессивный вызов будет соразмерным и справедливым. Скорее всего, лидеры и чиновники альянса на подкорке понимают это, что их до сих пор и останавливает от полноценной эскалации.
